Ділан Томас

Ще голі ми не впали на Землю золота чи масла Між відсіччю і рейдами Плоті з кістьми Ціль раз і назавжди одна До каменю прикована Обіцянка іще чемна Втіхи - не біль Так візьми поле і потік Де всі каміння золоті Без вибору бо він вже був Ще до крові Я відтворю той рідкий світ Ти доки подих не остиг Доля і жили розлиті Ствердиш землю Цеглу і кості обери Чи думок темні отвори Одне хай йде одне залиш

Не йди безрадно у ту добру ніч

Не йди безрадно у ту добру ніч Вік булий рве й пече кінцем доби Лють, лють до смерті світла супереч Най мудрий зна кінцем правду пітьми, Як не блищать подвоєні слова Не йди безрадно у ту добру ніч Добродій, крайній хвилі, буйно плач Справам крихким танок в зелений тік, Лють, лють до смерті світла супереч Дикун хід сонця й спів хапаючи Взнає, запізно, сум того шляху, Не йди безрадно у ту добру ніч Гробар, що ти при смерті сліпма бач Радість і блиск зорей очей сліпих, Лють, лють до смерті світла супереч І ти, отець, в сумній височині, Кляття, благаю, лютих сліз твоїх. Не йди безрадно у ту добру ніч Лють, лють до смерті світла супереч.

Поэма в октябре

Это был мой тридцатый год в небеса Поднимаясь на шум из гавани и соседнего леса К мидиям раскрытым и цапле Освящающей берег Утро манило С молитвой воды и зовом чаек с грачами И ударами лодок об опутанную сетями стену Меня ступить В эту секунду Во все еще спящий город и отправляться. Мой день рождения начался с водных Птиц и птиц крылатых деревьев летающих имя мое Над фермами и белыми лошадьми И я розовел В дождливой осени И уходил за границу в ливне всех моих дней. Поднималась волна и цапля ныряла когда я выходил на дорогу Через край За ворота Города закрытого пока просыпался город. Веснянка жаворонков в крутящемся Облаке и придорожные заросли гремящие щебетом Черных дроздов и октябрьское солнце Летнее На плече холма, Здесь находили излюбленный климат и сладкоголосые певцы внезапно Входили в утро где я удивлялся и слушал Как выжимает дождь Ветер дующий холодом В лесу далеко подо мной. Тусклый дождь над ветшающей гаванью И над морем мокрая церковь размером с улитку И рожки ее сквозь туман и крепость Коричневы как совы Но все сады Весны и лета цвели в сказках длинных За краем и под облаком полным жаворонков. Здесь мог я дивиться Моему дню рождения Вдали только погода переменялась. Она переметнулась от беспечной страны И под другим воздухом и в синее окрашенным небом Струящим опять удивление лета С яблоками Грушами и красными смородинами Я видел в перемене так ясно детские Забытые утра когда он шел с матерью Сквозь притчи Солнечного света И легенды зеленых часовен И избитые поля младенчества Это его слезы жгли мои щеки и его сердце волновалось во мне. Здесь были деревья река и море Где мальчик Вслушиваясь в Лето мертвых шептал правду своего веселья Деревьям и камням и рыбе в море И тайна Пела живой Оставаясь в воде и поющих птицах. И там мог я дивиться своему дню рождения Уходящему от перемены погоды. И настоящее Веселье пения давно мертвого ребенка горело На солнце. Это был мой тридцатый Год остановки здесь на пути в небеса когда в летнем полдне Представлял город внизу лежащий устланным октябрьской кровью. О пускай правда моего сердца Остается петь На этом высоком холме в году переменяющемся.

Dylan Thomas